20 декабря 1879 года
После моего внезапного возвращения на родину, незапланированного, я вынужден буду серьезно лечиться после перенесенных недугов. Мой госпитальный врач предупредил меня, что я могу недолго протянуть, еще каких-нибудь десять лет, пока о своей уверенности мне тяжело что-нибудь говорить. Теперь пребывая в безопасности, я вновь и вновь задаю себе один и тот же вопрос – «Что дальше?». Не имея семьи и друзей, я чувствую упадок моих жизненных сил, которые тщетно надрывал в молодости. Теперь я обречен на безрадостное существование и мое спасение лишь в работе, которую, увы, пока выполнять не могу.
Сейчас я подобен сухому листу, отброшенному ветром, я инертен, сух и пуст внутри. Я бесплодная почва, на которой даже сорняки не приживаются. До этого я был суров к моим однополчанам, осуждал их за их пороки, когда они развлекались с нашими куртизанками, приставленными к пятому кавалерийскому полку для облегчения и развлечения английских вояк.
Но теперь я прекрасно понимаю, что люди, эмоционально доведенные до отчаяния, хоть как-то пытались затмить свой страх, а ни что так не заглушает это чувство, как прелюбодеяние с падшей женщиной. 
Я вернулся, вот уже и Рождество на носу, а я могу лишь валятся в постели и влачить свое неинтересное существование в унылой комнатушке.

8 января 1880 года
Сегодня я впервые вышел в свет, как говорят аристократы. Мне понравилось представление, все проходило гладко, пока не произошло убийство, по предположению сотрудников Скотланд-Ярда. Я не принимал особой участи, не мог спасти бедную женщину от роковых телесных повреждений.
Единственная мысль, утешающая меня уже который день – завтра я, наконец, переселюсь с гостиницы в маленькую квартирку. Среди лондонцев много хороших людей, я надеюсь, упомянутая миссис Хадсон будет именно такой.